Говоря о понятиях агрессии и агрессивности, надо понимать один момент. Дело в том, что понятие агрессии никто толком не может объяснить. То есть существует примерно с десяток определений данного понятия, и каждое выглядит убедительно и актуально. Что в принципе ни на миллиметр не приближает к пониманию, что такое агрессия.
В социальном плане все гораздо проще. «Агрессия» — термин с однозначно негативной окраской, и обозначает нечто непонятное никому, но однозначно нехорошее.
Поэтому, говоря о данном явлении в нашем контексте, придется с одной стороны отойти вообще от попыток разобрать понятие агрессии. А с другой стороны, запихнуть в него сразу несколько определений, что бы хоть как-то оправдать существование.
Но начнем мы, пожалуй, с очень важного момента. Несмотря на то, что, как мы уже говорили выше, отношение в обществе к понятию агрессии очень негативное, ничего плохого в нем нет.
Агрессия — это комплекс таких аспектов как агрессивность (разделенная на внутреннее состояние и внешние проявления) и агрессивное поведение. И, в принципе, ни в том, ни в другом нет никакого негатива.
Что бы там не приводили в качестве определения агрессивности, но суть ее не в том, что бы причинять вред окружающим, а в том, что бы добиваться поставленных целей любой ценой (в том числе и, при необходимости, прибегая и к силе). То есть, например, психологическое давление, выражаемое языком тела — это тоже агрессивность. Но это нифига не значит, что вы взглядом и позой испепелите и подавите оппонента до полного уничтожения. По сути, настойчивое отстаивание своего мнения — это тоже агрессия. Но это отнюдь не ведет к членовредительству.
Агрессивность — это естественная характеристика человека. И более, того постоянно в нем присутствующая. Выражается агрессивность в ситуациях, когда человек любым способом отстаивает свои интересы (жизнь тоже является интересом, есличо).
Но рассуждая в нашем контексте, агрессия — это всегда в какой-то мере насилие в отношении окружающих или самого себя. В конце концов, заставить себя пересечь простреливаемую зону можно по-разному:
- от «Соберись, тряпка!» (агрессия, направленная в отношении себя)
- до «Щас сменю позицию — и вам пиздец!!» (агрессия, направленная в сторону противника).
Все это сопровождается определёнными внешними и внутренними проявлениями, которые в принципе неспецифичны, ибо пока у нас у всех одинаковые организмы с едиными принципами работы, ничего нового ожидать не приходится. То есть, например, у всех совершенно одинаково будет вырабатываться адреналин (но одинаково — не значит, что в одинаковом объеме), и в зависимости от его объема будут происходить (или не происходить) физиологические реакции.
Тут мы опять сталкиваемся с нашим любимым стрессом (а без него в таких случаях никуда), потому как агрессивность и итоговое агрессивное поведение — это реакция на стрессовую ситуацию. И агрессивное поведение в данном случае будет попыткой устранить источник стресса, и тем самым его ликвидировать.
И вот тут сидит очень важный момент, связанный с жестокостью. Чем больший стресс создает ситуация, тем более жестко мы на нее реагируем. Чем жестче мы на нее реагируем, тем более принципиальным для нас становится момент эффективного решения этой ситуации, причем максимальной эффективности. То есть недостаточно просто дважды выстрелить в грудь противнику, и добиться того что он упал. Нужно лупить в него до тех пор, пока он не перестанет шевелиться (об этом мы говорили в предыдущей части). Да, конечно эффективность во многом зависит от уровня того навыка, который человек будет использовать для ликвидации стресса. То есть того самого навыка, который и будет реализовывать в рамках агрессивного поведения. Опять же, возвращаясь к предыдущей части, многое зависит и от уровня навыка и от объема опыта разрешения ситуации, и чем этот уровень ниже, тем более жестоким будет это самое разрешение.
Но сама по себе агрессия не имеет прямого отношения к жестокости. По большому счету, стресс запускает в нас механизм, отвечающий сначала за формирование внутреннего агрессивного состояния (выброс адреналина в кровь, и сопутствующая этому психологическая накрутка), а потом и внешнего (сжатые кулаки, стиснутые зубы, прямой взгляд морские медленные волны не то, что рельсы в два ряда). И на этом, кстати, во многом построены как стойки и движения в боевых искусствах/системах, так и в стрелковой подготовке.
Посмотрите на человека, который готовится к драке (речь о нормальном человеке, а не о маньяках, которые кидаются в бой из внешне расслабленного состояния). Или человека, который работает на стрельбище (например, двигается по стрелковому маршруту). Во многом его отношение к окружающим читается по его движениям.
Если вам доводилось видеть работу грамотной штурмовой группы в помещении (в замкнутом пространстве такие вещи лучше видны, лишние детали не отвлекают), то процесс подхода и изготовки к штурму можно охарактеризовать довольно эмоционально. Это дает прямые ассоциации с чем-то неумолимым и неостановимым. Причем в этот момент состояние бойцов будет примерно аналогичным, потому как их задачей является вход, и максимально жесткое и агрессивное подавление и уничтожение противника.
Вот тут главное не думать, что речь идет о каком-то психологическом воздействии и подавлении противника, наподобие «визуального поединка» у боксеров перед боем. Ничего подобного. Вот когда кто-нибудь психологически подавит и уничтожит террориста, захватившего самолет с заложниками, вот тогда об этом можно будет говорить всерьез. Но в данном случае, речь идет о формировании внутреннего состояния через внешнюю механику. То есть человек, который готовится к броску. Не важно, просто чтобы пересечь простреливаемую зону, просто от укрытия к укрытию, или через дверь/окно «в гости», каким бы профессионалом он не был, себя в той или иной степени накручивает. Сила накрутки зависит от того, насколько эта ситуация для него является стрессовой (а по факту — новой). И вот тут возникает второй момент связи с жестокостью.
Человек, который имеет мало опыта, с большей вероятностью проявит жестокость в отношении противника, в силу того, что он либо еще не знает, либо не до конца уверен в том, что и в каком объеме нужно выполнить для нейтрализации и/или уничтожения противника. Отсюда, кстати, и берутся сломанные руки при попытке застегнуть задержанного в наручники. При минимальном сопротивлении, молодой сотрудник воспринимает это как нечто из ряда вон и начинает стараться со всей дури. То же самое касается и уничтожения противника (об этом мы тоже говорили в предыдущей части). Когда человек, видя судорожные движения (да еще и накрученный инструктажем, что все враги в бронежилетах) палит в тело, хотя то уже всего лишь судорожно дергается и просто предается мышечной рефлексии.
Конечно, помимо опыта есть еще и то, насколько быстро произошел переход от эскалации внутреннего состояния до непосредственно агрессивного поведения. Так, например, если процесс внутренней эскалации прошел полностью и начал затухать, и тут надо работать, то вероятность особо сильного проявления агрессивного поведения (а вместе с ним и жестокости) снижается. Потому как уровень стресса снижается, в силу того, что человек перебрал кучу вариантов действий, выбрал наиболее перспективные (с его точки зрения) и теперь работает уже достаточно спокойно. А если ситуация потребовала перехода к активным действиям внезапно, то уровень стресса ломится в стратосферу, унося за собой все планы и мысли, и как результат — агрессивное поведение становится менее контролируемым (то есть основывается больше на рефлексах). И вероятность вот той самой неосознанной жестокости, вызванной быстрой эскалацией стресса, устремляется ввысь, стараясь догнать уровень стресса. То же самое происходит и в ситуации, когда происходит нарушение планов.
Как видно, все дело в волшебных пузырьках в том, какой уровень стресса испытывает человек. Ну и, естественно, речь здесь не столько о том, что человек испытывает на уровне понимания, а о физиологической реакции на гормональный выброс. Причем, опять же, чем меньше у человека опыта, тем сильнее этот выброс будет (потому как практически любая ситуация новая). И чем больше опыта, тем сложнее будет этого человека «удивить». Хотя если удастся, гормонов будет не сильно меньше, чем в случае с неопытным (человек с большим количеством опыта, особенно типового, сильно отреагирует на изменение, которого раньше никогда не было, и которое меняет ситуацию и картину мира).
Какие выводы из всего этого можно сделать? Ну, самые для меня обычные — о необходимости разнообразной стресс-подготовки, о необходимости совершенствования тактики и индивидуального навыка владения оружием (любым, от самого себя любимого, до пулемета). Ну и, понятное дело, о том, чтобы обеспечить максимально возможным, в рамках подготовки и учебного процесса, опытом, чтобы попытаться (именно попытаться, больше все равно не получится) минимизировать воздействие стресса на бойца, и соответственно, сделать так что бы его агрессивность и агрессивное поведение стали более управляемыми.
Ах да, о любимых нами психопатах поговорим в следующей части.
