Роман-боевик «Партизан. Защитник Государства» // Кирилл Кащеев

Эпилог

Хэппи энд. Спустя год после описанных событий. (Ложная концовка)

В мэрии было очень многолюдно, на приём по случаю годовщины страшных событий набилась целая куча народу. Боковые проходы оккупировали журналисты. Микрофоны с эмблемами пары местных каналов утонули среди федеральных: тут «Раша Тудей» устанавливала камеру, а там — НТВшники и весь выводок «Россий», с первой по двадцать четвёртую, прикручивали свои микрофоны к небольшой кафедре. Anna News и War Gonzo отвлеклись от освещения зачистки Одесских катакомб от бандеровцев и штурма Народной Милицией Новороссии Киева, чтобы сегодня побывать в Городе.

Нас с Софьей церемонемейстер (ну как ещё назвать этого аппаратчика?) встретил в фойе у входа. Документов не просил, просто подошёл и предложил сдедовать за ним, а сам пошёл чуть впереди, расталкивая толпу. Так мы и поднялись в актовый зал на второй этаж: я прикрывал свою жену справа, чиновник в строгом костюме — слева. Я и так всегда трясся над ней как над хрустальной вазой, а последние полгода хрусталь и вовсе превратился во что–то совсем хрупкое.

Дядька указал нам наши места во втором ряду, возле прохода и растворился в толпе.

— Ты как, Халик? Волнуешься? — ставшая в последнее время очень сентиментальной и нежной, Соня обняла меня и положила подбородок на плечо.

— Я волновался когда ехал тебя спасать. Сейчас–то чего? — максимально безразлично сказал я. Потом помолчал секунду, — Да, волнуюсь.

— Нормально всё будет, Халик. Не переживай, с речью всё равно только Илья выступать будет — Может быть…

До начала церемонии оставалось минут двадцать, зал постепенно заполнялся людьми, журналисты наконец настроили оборудование и приняли низкий старт.

Давешний церемонимейстер привёл Илью. По торжественному случаю он надел свою старую парадную форму, которую я пару раз видел мельком у него в шкафу. На левой стороне груди позвякивали награды. Насколько ведомственных, от минобороны, за выслугу, да за учения, и две боевые: медаль Суворова и медаль «За отвагу». Это ещё с Чечни. Награждаемого посадили в первый ряд, по центру, нам он успел только махнуть своей лопатообразной рукой.

Спустя какое–то время появился Волков — ему получать орлен за погибшего сына, и медаль «За отвагу» за себя. Нас он не узнал. Из–за последствий контузии наши лица стёрлись у него из памяти. Может оно и к лучшему. Пришла Ляся с мужем, ей причиталась медаль Луки Крымского. С Лясей мы встретились взглядами, но ни словом, ни жестом она узнавание не продемонстрировала. Не очень–то и хотелось, собственно. Что было, то было давно, недолго, и давно прошло. Подходили и другие бойцы ополчения.

Софья тихо ойнула и схватилась за живот.

— Что случилось, маленькая? — беспокойства моему голосу было не занимать. Где тот железный малый? А хрен его не знает. Испарился. Вместо него каблук какой–то материализовался.

— Ничего — сквозь боль проговорила Соня. — Диана Юрьевна дерётся. Наружу просится, видимо.

Я положил Софе руку на огромный живот, и стал нежно гладить, приговаривая всякие глупости, которые будущие отцы нашёптывают пинающимся плодам. И пофиг, что слух у ребетёнка появляется только к концу первой недели жизни, а более или менее внятным становится только к месяцу.

Наконец, спустя двадцать минут ожидания, перешёптывния в зале прервал голос глашатая из динамиков:

— Мэр Города, Константин Валерьевич Судаев.

Из боковой двери вошёл новый мэр, избранный два месяца назад взамен погибшего. Мужик слегка за сорок, оперативно присланный из федерального центра на роль ВрИО, и быстро приведший Город в относительную норму. После чего его избрание стало лишь формальностью. Мужчина в деловом костюме прошёл к кафедре.

— Здравствуйте. Мы собрались тут с вами по случаю годовщины чудовищных событий, произошедших в Городе ровно год назад. В страшной бойне, устроенной террористами и местными коллаборационистами, погибло три тысячи восемьсот шестьдесят четыре человека. Это сотрудники полиции, Росгвардии, Следственного Комитета, других силовых ведомств, — мэр читал с бумажки, лежащей на кафедре, но было видно, что текст ему хорошо знаком, да и голос звучал вполне искренне. — Это сотрудники МЧС, Пожарной охраны, скорой медицинской помощи и просто граждане, вставшие на пути у жестокого врага. Ещё несколько сотен человек погибли, потому что из–за логистического и телекоммуникационного коллапса к ним не смогла вовремя прибыть помощь. Я прошу всех собравшихся почтить их память минутой молчания.

Я помог Софье встать, и держал её всё время, что стучал метроном. Минута молчания кончилась, и мэр продолжил начатую речь:

— Когда речь идёт о человеческих жизнях, говорить про деньги обычно неуместно. Но я не могу не отметить того факта, что враг уничтожил огромную часть инфраструктуры. Были взорваны электроподстанции, магистральные газопроводы, были уничтожены системы водораспределения и канализации. За трое суток хаоса местным криминалитетом, вставшим на службу к террористам, были разграблены несколько тысяч магазинов. Общий ущерб от тех трёх страшных дней в мае, составил насколько десятков миллиардов рублей. Но где есть трагедия — всегда есть и подвиг. Будь этот подвиг трудовой, как тот, который совершили наши коммунальщики и волонтёры, полностью восстановившие электро–, водо–, и газоснабжение нашего огромного города всего за месяц, одновременно с этим обеспечивая непрерывный подвоз воды, топлива, генераторов и газа в баллонах для населения. Так и подвиг военный, который совершили те наши граждане, которые быстро, порой в считанные часы, организовывались в дружины и партизанские отряды, и давали отпор вторгшемуся противнику. Для вручения медали ордена «За заслуги перед Отечеством», второй степени, с мечами, приглашается Артюх, Илья Никитич. Командир первого в Городе партизанского отряда и организатор первой роты народного ополчения в микрорайоне Залесный. Прошу!

Под аплодисмерты зала, Илья встал со своего места, и прошёл к кафедре. Мэр передал Никитичу шкатулку с медалью и наградными документами, протянул руку для рукопожатия. Мрамор, в свою очередь, отдал воинское приветствие, пожал протянутую руку, сказал “Служу Отечеству” и занял место перед микрофонами.

— День добрый. Я хотел бы сказать несколько слов, обратиться ко всем мужчинам нашей страны. Да, в общем–то, и не только к мужчинам. В нашем партизанском отряде с самого начала были и женщины. Вооружённые женщины. Мы, как граждане свободного государства, как всякие свободные люди, помимо прав, имеем и обязанности. И главная, на мой взгляд обязанность — осознавать собственную ответственность за всё, что происходит в нашей стране. Подчёркиваю: за всё. Будь то коррупция, плохие дороги или брошенный мимо урны окурок. Безопасность нашего общества — такая же статья ответственности, как и любая другая. По последним данным, обнародованным Федеральной Службой Безопасности, подготовка к теракту заняла как минимум месяц. В течении этого времени диверсанты как–то прибывали в город, проводили разведку, доставляли оружие и взрывчатку. И вот так получилось, что этого никто не заметил. Никто не сообщил в ФСБ или полицию о подозрительных людях, подозрительных грузах. Ни о чём таком. Никому не было интересно происходит вокруг, что происходит рядом. Кто–то скажет: это обязанность властей. Да, это их обязанность, но мы то на что? У всех есть глаза и уши, есть телефон. Если бы каждый был внимателен, и о подготовке было бы сообщено куда следует, теракта бы не произошло. Не погибли бы тысячи людей. Не пришлось бы жителям Города браться за оружие, чтобы отстоять свой дом. Кроме того, и это вторая вещь, которую я хотел бы сказать. В гаражном кооперативе, в котором мы, волею суде́б, начали свой боевой путь, оказалось около двухсот человек. И из этих двухсот, зарегистрированными, легальными владельцами оружия оказалось всего два десятка. И это очень хороший показатель, нам повезло. Почему из почти ста пятидесяти миллионов населения страны, оружием владеют только четыре с половиной? Сделать разрешение на оружие — это два дня собрать справки и месяц подождать. Гладкоствольный карабин стоит дешевле чем новый смартфон, который большинство людей меняет раз в год. А ружьё дома в сейфе, несколько коробок патронов — они лежат дома, есть–пить не просят. Надо лишь научиться стрелять, и договориться с близкими друзьями, соседями, о сотрудничестве на случай чрезвычайных обстоятельств. Был такой человек, а может и не был, Иисус Христос, и вот он сказал, по крайней мере ему это приписывают: спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи. Я был готов. Я был вооружён, у меня были вооружённые товарищи. И вокруг нас спаслись сначала двести человек в кооперативе, а потом, когда мы наладили координацию с соседним микрорайоном — спаслось и население микрорайона. Мы сначала дали отпор диверсантам сами, а после организовали патрулирование, и отбили охоту безобразничать на нашей территории как самих диверсантов, так и мародёров и преступников из местных и мигрантов. Более чем за сутки до того, как власть в городе была восстановлена и на помощь пришли войска, в целом микрорайоне возобновилась нормальная жизнь. А началось всё — с пяти человек с ружьями. Что было бы, если бы был вооружён каждый мужчина, имеющий на то законное право? Да никакие диверсанты бы даже не сунулись к нам. А сунулись — так и кончились бы через полчаса после начала преступной деятельности. Мужики! Я обращаюсь прежде всего к вам, к отцам семейств, к тем, на чьих плечах лежит основная ответственность за нашу страну. Ко всем, от Калининграда до Южно–Сахалинска. Вооружайтесь! Потому что иначе диверсанты придут в ВАШ город.

Зал утонул в аплодисментах.

— Жаль только речь для телевизора сильно порежут. Может и вообще Илью не покажут, — задумчиво протянул я.

— Почему? — недоумённо спросила Софья.

— Ну не любит никакая власть призывов вооружаться. В этом нет ничего незаконного, но всё равно это власть нервирует. Такова жизнь.

— Не обрежут, Хал. Посмотри вокруг: тут десятки блогеров и мелких журналистов, и каждый снимал это на камеру. Если федеральные каналы что–то попробуют убрать — все посмотрят десятки других роликов в интернете и поднимут на смех центральное ТВ. Так что не в их интересах что–то убирать, — жена прижималась ко мне и ластилась как кошка, от чего и я чуть не урчал.

— Может пойдём отсюда? Главное мы увидели. А я писать хочу.

— Пойдём, маленькая.

На поздних сроках беременности плод сильно давит на мочевой пузырь, и вызывает частые позывы в туалет.

Под шумок мы вышли из зала, и направились на поиски уборной. Перед тем как зайти внутрь Соня сказала:

— Всё же жаль, что тебя не наградили. Ты это заслужил не меньше Ильи.

— Сонь, скажи спасибо, что из–за взятых нами пленных, чекисты помогли спустить на тормозах тот инцидент со стариком и его внуком. Что по документам нас с тобой в этом кооперативе вообще не было. И что несмотря на это нас позвали на эту церемонию. Порадоваться за Никитича и остальных.

— Спасибо… — грустно улыбнулась беременная мадонна, и скрылась за дверью с буквой “Ж”.

Я опёрся спиной о стену, достал телефон. В мессенджере висело уведомление от «Поисковый отряд им. Ирины Бухановой»:

«СБОР НА ПОИСКИ! Завтра в 13:00 Четыре дня назад пропала Зимогляд Эльвира Георгиевна 75 лет. Рост 155 сантиметров, худощавого телосложения, была одета в зелёное пальто, фиолетовые галоши, и чёрно–фиолетовый платок. Ушла из дома (Городской район, пос.Катино), С ТЕХ ПОР МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ НЕИЗВЕСТНО Формирование экипажей в Городе: в 9:00 Ул. Ленина, 38а Сбор на поиски: в 13:00 посёлок Катино, ул.Вишневая, 3 Форма одежды (лес): по погоде, удобная, яркая С собой желательно иметь: воду, перекус, фонарь, дождевик.

Просьба отметиться, если готовы принять участие в поисках или доставить волонтеров на место сбора.»

К сообщению была прикреплена цветная ориентировка, с фото и перечнем примет.

Я отстучал «Буду на Ленина, как обычно» и убрал телефон.

Завтра предстоял очередной поиск, а впереди была очередная сессия, и долгая жизнь.

Конец….