Обязательное примечание редактора. События, которые легли в основу произведения, реально произошли с автором ( ), в середине двухтысячных. Отсюда и специфический сленг, и некоторые несоответствия (искренне надеюсь), с текущим положением дел в медицинских учреждениях. Но в целом, крайне полезно почитать и узнать, как, иногда, приходится выживать буквально на ровном месте. И да, 18+. Если ваше чуткое восприятие литературного жанра содрогается при чтении матюков и неологизмов, то лучше вам это не читать.
Table of Contents
Глава 1. Соответственно, первонах
Итак, начнем сие откровение с самого начала. На десятой минуте футбольного матча финала Суперкубка моей, уже бывшей, школы, я получил нормальный удар локтем в правый бок. Я упал, и в моей голове пронеслось: «Вот 3,14зда…» Ну, может, ещё чего пронеслось, я просто не помню. Но ни**я, как бравый терминатор, я встал и отважно доиграл оставшиеся в матче 50 минут. Даже забил один гол, как потом оказалось, победный. Команде соперника был засчитан слив, и мы, довольные, пошли по домам. Но позитив от ощущения себя первонахами на таком крупном соревновании быстро куда-то улетучился. Ибо мой правый бок о**енно болел. Однако, к вечеру всё приутихло, и следующий день я ходил, уже почти не обращая внимания на слабую боль всё там же. И вот настало воскресенье. Я возвращался домой, и вдруг, почти у самого подъезда, я чуть не обосрался от сильного приступа боли в боку. В лифте я аж сел на пол. Пронеслась ещё одна мысль: «Х**се!». Но я реально думал, что сие явление – это ниспосланное свыше, говорящее мне о том, что я траванулся, и мне необходимо срочно просраться. Извините, просрался. Лучше не стало. Потом моя пищеварительная система стала сокращаться и пытаться освободить себя из моего тела. Короче, блевал. И это было больно.
Через 15 минут я уже валялся полумертвый на диване и стонал, как рожающий бегемот. Сцуко, становилось всё больнее… Я попросил маму вызвать бравых ребят из страны Оз (типа, «ноль-три», ещё можно прочесть как «оз» — для подонкафф). Они откликнулись и примчались уже через 30 минут. Хотя станция скорой помощи находится о**енно далеко – пешком я дохожу до нее за целых 5 минут. Но меня это не смутило тогда. Молодая врачиха помацала мой живот и изрекла диагноз: «Гастрит!». Потом написала пару слов на бумажке и сказала, чтоб кто-нибудь сбегал за этим в аптеку. А на этом их миссия, собственно, заканчивается, и они поехали дальше. Отец побежал за лекарствами, я же продолжал рожать ёжика. Я чуть не плакал от боли. Ещё через 30 минут мне дали выпить ложку какой-то мутной жижи, от которой мне немного стало лучше. Минуты на две. И снова я катался по дивану, пугая свою, и так уже обалдевшую от жизненных передряг, кошку. Вторая скорая приехала ещё быстрее – минут через 40. Сказали: «Аппендицит!» и позвали с собой. Я согласился, ясен**й.
Повезли в больницу номер N, именуемую в нашем городе филиалом морга. Я вообще опечалился. В санпропускнике меня посадили на лавочку и сказали ждать. Тётя поспрашивала мои имя, фамилию, потом чего-то написала и позвала доктора. Доктор меня посмотрел и выдал третий за вечер диагноз: «Язва и ниипёт!». Я спросил его: «Будут резать?», на что креативный доктор ответил: «Режут свиней!» и удалился. Я снова остался в одиночестве и тока слышал мирное похрапывание за шторкой. Тут кто-то произнес: «Женя, обрабатывай его!», и я почуял, что мне пришел окончательный п**дец. То, что делала со мной тётя Женя, не могло прийти в башку начальникам нацистских концлагерей. Она брила мой живот и ниже станком годов 80-х без, хотя бы, мыла и воды. Я мысленно посылал её в газенваген и советовал убитьсяапстену, но не решался сказать это вслух, так как чуял, что в её мозге заложены ещё более страшные способы пыток человека. Но волосы, к счастью, закончились, и тётя Женя ушла дальше спать.
Потом меня отправили на рентген. «Ты — молодой, сам дойдёшь. Зачем тебе каталка?» Я действительно убедился, что в этом отделении морга работают профессионалы своего дела, просто адские отжеганы, которые потом со слезами на глазах будут рассказывать истории обо мне и мне подобных где-нибудь за столом, например. Когда меня фотографировали на память – я упал в обморок от боли. Но меня подняли и отправили назад к вратам ада сего, то бишь в санпропускник. Заставили поссать, якобы на анализы. Думал, и посрать попросят, но, видимо, не хотелось им копаться ночью при тусклом свете в моём говне. Отправили меня на четвёртый этаж, в хирургическое отделение, куда тоже подниматься я должен был сам. Но ни**я, поднялся.
Заботливая медсестра предложила мне пойти поспать в палате до утра, но в её глазах это было, как пожелание пойти поскорее и сдохнуть, ибо день был тяжелый, и она устала. Но это в мои планы не входило. Я попросил позвать врача. Объяснил им, что у меня адски болит в боку, и я не совсем уверен, что это нормально.
Пришел врач, посмотрел и сказал: «Будем тебя четвертовать». Повели в операционную. Я сам залез на стол. Мои ноги и руки привязали к столу, всадили какую-то хрень в левое плечо, и тут началось самое страшное. Я услышал слово «катетер», но откуда мне было знать, что это такое? А это, братцы, такая трубка, которая вставляется в мочевой пузырь прям через йух. Вот так. Я орал благим матом. Но они сделали свое черное дело, и, скорее всего, даже записали всё это на камеру. Ну, по крайней мере, мне так кажется. А потом был ещё один укол, и тут я провалился в пустоту…
Глава 2. Как они делали из меня нарика
Очнулся я через хз сколько времени. Но было уже светло. Путём несильного напряжения коры головного мозга, я понял, что наступил понедельник. Вспомнил, что меня вроде как должны были разрезать. Но ничего не чувствовал. Потом я узнал, что я в реанимации. Но тогда для меня это ничего не означало…
Через некоторое время мне захотелось чего-то пошевелиться. И я понял, что не могу, ибо мои руки были привязаны к кровати.
«Е**ныврот», — подумал я и позвал кого-нибудь подойти. Сначала я хотел попросить пивка или ещё чего-нибудь попить, но резко передумал, так как по виду докторского фэйса я понял, что дела мои ещё неважны. «Я тебе сейчас руки отвяжу, тока ты трубки из живота не выдёргивай», — выдал док и поднял одеяло. Тут я истинно о**ел. Как никогда в жизни. Весь мой живот был в белых повязках, а из правого бока торчали две резиновые трубки, по которым шла какая-то жидкость мутно-красного цвета. «О, нет, инопланетяне, только не мои органы!», — я был просто в панике. Хотя через некоторое время паника сменилась другим чувством. Ко мне подошла медсестра и всадила мне чего-то в левую руку. Я не почувствовал боли от укола, повернул голову и, мля, из моей руки торчала ещё одна фигня – синяя пластиковая трубка, тока совсем короткая, куда мне и всадили иглу. Но после укола мне стало необычайно легко, захотелось куда-нибудь в Париж… Ну или поспать. Выбрал, нах, второе.
Когда я очнулся, мне зверски хотелось пить. Ко мне уже пришла мама, но в реанимацию инопланетяне её пока не пускали. Она передала мне бутылку воды, мне дали попить. Я ни**ево проблевался тут же. Больше пить не хотелось. Меня кормили через капельницу, так что и на хавчик тоже особо не пробивало. Потом снова я вмазался и опять поспал…
Так и прошел весь день: укол — сон, укол — сон… Я ждал, когда меня переведут на ганджубас или, на крайняк, шишечки, но не дождался. Всё кололи. Видимо, заправлять мне наркоту в пластиковую трубку им доставляло больше удовольствия, чем перспектива раскуривать со мной косяк.
День прошел, и пришла, соответственно, ночь. Я проснулся, когда было уже темно. Из соседней палаты неслись звуки Билана со своей «Never f**k me again» или как её там… Один**й, мне это страшно мешало спать. Но я лишь подал знак, что мне охота ещё пару кубиков той фигни, и мне её тут же воткнули. Я сообразил, что драпу здесь много и на халяву!
Вторник прошел в том же духе. Надо мной ещё провели пару опытов, взяли крови и к вечеру отправили в обычную палату к таким же калекам, как и я сам. Пацаны в палате оказались добрые, сразу налили мне стакан сока. Это просто жесть, что я его сразу не выпил. Медсестра потом объяснила, что если б я его выпил, то они бы снова меня вспарывали и вычерпывали сок ложками прямо из желудка. Да, мля, дела.
Приближалась вторая ночь, снова укол- сон… Но за несколько часов до него я, наконец, узнал какого **я я всё-таки тут торчу, в этой гребаной больнице. Диагноз, конечно, для них – баян, а для меня было неприятно немного. Разрыв печени. Сказали, что вытащили меня с того света. За что я им ниибацо благодарен, но также хотел, чтобы ещё трубки эти вытащили из меня. Но всему, свое время…
Глава 3. Адские экзекуции
Я проснулся через несколько часов от дикой боли, которая оплела своей паутиной. Мля, я ничего более лучшего не придумал, как начать стонать, пугая тем самым соседей по койкам. К тому же, из моего пуза до сих пор торчали трубки, а также я всё ссал через катетер, и всё это значительно затрудняло мои, и так скованные, движения.
Один из пацанов проснулся, и на его лице я видел внутреннюю борьбу. Он думал, либо вмазать мне подушкой по е*алу, либо встать и сходить за медсестрой. Видимо, я был внешне настолько жалок, что он выбрал второе. За что я занёс его в френды.
Пришла медсестра и воткнула мне шприц. Я поспал полчаса, но потом проснулся, так как всё снова начало болеть. На этот раз медсестра сказала, что я, мол, о**ел и не даю ей спать. На что я мысленно послал ее на **й, а устно попросил ещё дозу. Она ответила, что наркота имеет свойство кончаться, и я должен немного потерпеть. Часика четыре… Я так подумал, что либо они сами по ночам ширяются, либо банчат этим кокаином. В любом случае, я пообещал себе, по выписке отсюда, навести ментов, чтоб пошмонали этих подозрительных типов. Но легче мне от такой мысли не становилось. Тогда пацан, по доброте душевной, предложил поделиться димедрольчиком. «Ага, и пивка!», — подумал я. Но согласился, естественно. Медсестра добавила в шприц с димедролом новокаина и снова всадила мне в левую булку. У меня, на**р, отнялась вся нога, а остальное болело по-прежнему. Мля…… Как я матерился…. А эти суки больше даже не подходили ко мне. Не знаю, усилием какого органа я дожил до утра, но, отвечаю, было реально сложно… А в шесть часов я получил законную дозу ширева и полетел в космос. Я тогда ещё не знал, что эти подонки приготовили для меня нечто более адское… И, кроме того, похоже, п**данули всё-таки моей наркоты…
Утром пришел док, который меня резал. Спросил, как я себя чувствую. Я соврал: «Нормально». На самом деле — не по-детски хреново. С умным видом он начал давить пальцами на мой живот, ожидая, видимо, как скоро из дырок в пузе, которых он наделал немало, польется кровь. Потом наговорил медсестре немаленький список мне предназначенных процедур. Я спросил, когда из меня вытащат трубки, но он счёл вопрос за оффтопик и отвечать не стал. А ещё я услышал странное слово «зонд». «Мля…», — очередная несложная мысль посетила меня. Через несколько минут я произнес это вслух. Медсестра вернулась в палату, держа в руках оранжевую трубку длиной в метр. Она подошла ко мне и сказала, что эту хрень надо засунуть мне в желудок. Ужоснах! Кроме того, эту бяку мне надо было всунуть через нос!!! Я отправил сестричку в жопу, и через некоторое время она вернулась уже с зав. отделением. Он меня уговорил, и медсестра начала свое чёрное дело. Но, блин, эта х**ня никак не хотела в меня засовываться!!! Я уже плакал, размазал сопли по подушке, но тётя в белом халате продолжала пихать это в мой нос, превращая его из органа обоняния в сопло самолета. «Вот они, настоящие подонки», — подумал я. Док стоял и смотрел на всё это и вдруг выдал такую фразу, от которой я чуть не перекусил трубку ноздрёй: «А у нас же есть зонд потоньше!». Мля….
Сестра принесла такую же хрень, только РЕАЛЬНО ПОТОНЬШЕ. С одного раза она вогнала её в остатки моего носа. Я почувствовал, как конец трубки уперся мне в глотку, и мне было сказано глотать. П**дец…… Пацаны сидели молча и глазами , полными ужаса и сожаления, смотрели на то, что делали со мной эти животные.
Пару раз я блеванул, но чертова трубка была засунута, наконец, в мой желудок. А потом медсестра достала большой шприц, похожий на кондитерский, и присоединила к нему конец шланга, торчащего из моего носа. Люди! Оказывается, у фразы «высосать все соки» есть буквальное значение!!! С интенсивностью дизельного насоса медсестра начала толкать поршень туда-сюда. Я думал, что она хочет таким образом вытащить желудок наружу и съесть. Но вдруг по трубке пошло нечто зеленое, она отсоединила трубку и направила в баночку, которую поставила рядом с кроватью. Завершающим штрихом стала лента лейкопластыря, которой она зафиксировала трубку у моего носа, дабы я её случайно не выплюнул. Я вздохнул с облегчением, но рано, нах.
Потом ко мне заехала команда перевязочников. Маленькая сестричка и черепаха Тортилла. Блин, реально похожа! Пришел доктор. Они сняли с меня все повязки, я первый раз увидел свои швы и о**ел. Зрелище!.. Я снова спросил дока про трубки, как их будут вытаскивать. Доктора вопрос, видимо, за**ал, и, без лишнего базара, он взял и подрезал какие-то нитки, и спокойненько так вытянул одну из меня. Одним движением! Сантиметров двадцать в ней было длины. О**еть, дайте две! Картина в мемориз… «Превыйнах», — подумал я, и ждал пока этот Копперфильд вытащит из меня и вторую. Но он не стал. Сказал, потом, мол. Не все фокусы сразу. И удалился.
Глава 3. Как мне отомстила медсестра
В прошлых главах я рассказывал, что пару раз медсестры были посланы мною на**й и в газенваген. Они решили мне отомстить. «Я мщу, и месть моя страшна», — с такими мыслями одна из них зашла ко мне в палату с ещё одной резиновой трубкой, только на этот раз не такой длинной, как зонд. Вся была в дырочках. «Дудочка?» — спросил я мысленно. «Ни*я» — прочитал я ответ в глазах у медсестры. Меня спросили, отходят ли у меня газы. Я с перепугу не сообразил, что она имеет в виду. Спросили по земному: «Пердишь?». Я сказал, что не помню. Тогда мне велели повернуться на бок…
Не буду описывать во всех подробностях, но я матерился ещё больше. Эта вещь была чем-то вроде выхлопной трубы. Я был просто опозорен!!! Хотя пацаны ничего не сказали и по-прежнему сочувствовали. Только степень их о**евания от того, что я ещё жив после всего этого, возросла.
Продолжение следует.
Примечание редактора: Ах да, мне, как человеку, на заре своей юности честно отработавшему пару лет в реанимации и хирургии, крайне интересно оказалось взглянуть на ситуацию «с другой стороны», так сказать. Когда пациенты не стесняются дословно описывать свои переживания от того, что мы с ними творим.
