Роман-боевик «Партизан. Защитник Государства» // Кирилл Кащеев

16. Юля. Утро

У Юли день начался хорошо: легко проснулась, вовремя приехала в клинику на цикл по урологии — весьма занятной дисциплине, и даже получила пять за летучку — короткую, на один вопрос, контрольную в начале занятия. Нет, по новой бально–рейтинговой системе она получила девять из десяти, но если по–старому, то это была твёрдая пятёрка. Получить десять, то есть пять с плюсом, было почти не реально. Вечер был свободен, но идея, как его провести — была, и неплохая. Юрка с параллельного потока был приятным молодым человеком, пусть и весьма экстравагантным. Они познакомились в начале года, на первой лекции, которую читали для всего курса сразу — за три года обучения курс существенно поредел, избавившись от людей случайных и тех, кто просто не тянул учёбу, так что в некоторых лекционных залах стало хватать места для того, чтобы вместить оба потока. Совершенно случайно он оказался на ряд выше того места, где сидела Юля с подругой, и под каким–то нелепым предлогом начал разговор. Конечно же она знала этого парня, и много раз видела: его, пожалуй, знал весь институт: при весьма скромных габаритах (ростом он был даже чуть ниже неё) и не сказать чтобы шикарной внешности, он цеплял взгляды. Причём всем и сразу. Во–первых, он необычно одевался: под халатом всегда была полувоенная одежда, на ногах — непременно берцы, сам — опутан проводами — тренчиками, как Юра объяснял, это были просто витые кевларовые шнурки, похожие на старые телефонные провода, на которых он носил, чтобы не потерять, ключи, бумажник и что–то ещё. У него всегда с собой был нож, а говорят (позже выяснилось, что это правда), что ещё и пистолет. Во–вторых, он необычно себя вёл: он предпочитал перепрыгнуть через забор, чем пройти лишних двадцать метров до калитки, всегда громко говорил и широко жестикулировал, словом, был очень яркой личностью. И наконец в-третьих: его отношения со старостой его группы. Никто ни разу не видел, как они целовались, никто даже не видел, чтобы они шли за руку, но порой казалось, что воздух электризуется, когда они соприкасаются взглядами. По универу даже ходил слух что, когда его девушке, Софье (а никто и не сомневался, что они встречаются) нахамила одна преподавательница, Юра что–то такое сделал, сплёл интригу, и преподшу уволили, даже не дав защитить кандидатскую.

Разговор завязался, но интерес как–то быстро угас: всё–таки он был слишком экстравагантным, фриком не только в одежде, но и во взглядах, интересах и суждениях. Слишком много он говорил об оружии, которым Юля не интересовалась, об истории, которая ей никогда не нравилась, о политике, в которую она никогда не лезла. Но тут, когда девушка начала терять интерес, Юрка пошёл вразнос: он начал её подкалывать. Не злобно, но зачастую довольно обидно, и самое главное — постоянно, тем более что переписываться они не перестали. В переписках он много пошлил, и непременно подкалывал: может переспим? Прямо как Саша Петров в сериале «полицейский с Рублёвки». Не сказать, что Юра ей не нравился, но не так же прямо! В один из таких раз Юля просто взяла и заблокировала Юру — прямо во время переписки на лекции, на которые он обычно ходил без старосты. И вот тут Юра проявил жуткое коварство. Уже после лекции, пока Юля складывала свои вещи в сумку, он прошёл мимо неё, и очень больно ущипнул её за задницу. Ну прямо очень сильно. Юля вспыхнула, как осенний клён, обернулась, но увидела лишь его спину. Негодование клокотало в студентке, но оглянувшись по сторонам, она поняла, что никто ничего не заметил, и, с трудом подавив гнев, девушка–полуврач продолжила собираться. И вот тут этот необычный парень проявил своё коварство ещё раз: возвращаясь, он снова ущипнул её, за то же самое место и так же больно! Тут уж тормоза отказали, на глаза упала кровавая пелена, и Юля набросилась на обидчика, с силой толкнув его, потом ещё раз, со всей силы, так что он сбил кого–то из студентов, но поднявшись, Юрка убежал, глупо хихикая, как первоклассник.

Следующее утро девушка встретила в его постели — ведь не важно, какие именно эмоции мужчина вызывает у женщины. Важна их сила, а знак потом можно легко изменить. Это как в фильме «Ирония Судьбы», когда к Наде Шевелёвой завалилось какое–то пьянющее тело и начало качать права. Сначала оно вызывало негодование, отвращение и даже ненависть. А потом Женя Лукашин протрезвел, и своей искренностью, обаянием и нестандартным подходом, быстро сменил знак на противоположный. Юра сделал тоже самое, только в отличие от киногероя, напоить его было невозможно даже лучшим друзьям: уж слишком резко и агрессивно он реагировал на предложение даже просто выпить вина.

И вот, человек, в берлоге (ну иначе съёмную комнату, где он жил, назвать было нельзя) которого она провела немало занимательных ночей, и собиралась провести ещё как минимум одну, с ровного места на неё наорал. Наорал, доведя до слёз, хотя до этого ни разу ничего подобного себе не позволял, и отправил на автовокзал — ехать в другой город. Юра не объяснил причину, но категорически потребовал уехать прямо сейчас, не откладывая ни на секунду. И Юля ему поверила. Глотая слёзы, четверокурсница собрала вещи в аудитории и побежала, цокая по асфальту шпильками своих сапожек.

Автобус до Красного ждать пришлось недолго: они ходили каждые пятнадцать минут, но проблемы начались почти сразу, как автобус выехал со станции: центр города был перекрыт — из окна будущая тётенька доктор видела, как на проезжую часть хлынула толпа протестующих, перекрыв улицу. Им наперерез двинулся ОМОН, со щитами и дубинками, толпа схлестнулась со строем. В какой–то момент в стекло старого «мерседеса» прилетел здоровенный камень, окатив людей в салоне крошкой закалённого стекла, какая–то пассажирка завизжала, раздался грохот, и в этот момент, водитель, включив клаксон рванул с места. Неизвестно, как им удалось проехать и не намотать никого на колёса, но спустя минуту они всё же вырвались из пробки, и выехали на Коммунистический мост, построенный через Реку ещё к пятидесятилетию Октября. Старый рыдван нёсся без остановок, а сзади раздавались выстрелы.

Как они доехали эти сорок километров до Красного, пожалуй, никто из полусотни пассажиров рассказать бы не мог, все были охвачены ужасом. Но когда всего через двадцать пять минут после выезда Валерий Леонидович, водитель с тридцатилетним стажем, затормозил на автовокзале города–спутника, ему впервые в жизни зааплодировали после поездки. Прямо как пилоту авиалайнера. Но дяде Валере, как его называли внуки, было пофиг: он вылез из кабины, сел прямо на сухой холодный асфальт у колеса, и завис. В отличие от горстки испуганных пассажиров, он не мог спрятаться за кресло. Он видел в зеркало заднего вида, как толпа по неслышной команде расступилась, и четверо автоматчиков в масках открыли кинжальный огонь по милиционерам. У тех не было шансов. Несколько десятков сотрудников умерли почти мгновенно, а толпа вновь схлопнулась, растворив стрелков в себе.

Юля пришла в себя от резкого торможения: её бросило лицом на спинку впереди стоящего кресла. На секунду ей показалось, что она спала, и этот ужас со стрельбой ей приснился, но нет: повернув голову, она увидела разбитое окно, таких же перепуганных пассажиров, и мужика с разбитой головой. Взяв себя в руки (ты же врач, детка!) она встала и подошла к пострадавшему. Камень, разбив стекло, потерял почти всю кинетическую энергию, и просто рассёк кожу, скользнув мужичку вдоль черепа. Достав из сумки упаковку стерильного бинта и перекись, девушка вскрыла упаковку, щедро облила марлю, и протянула мужику: дальше сам справится. Не маленький.

Однако Юра был прав. С одной стороны это утешало, и извиняло его за столь грубое обращение, с другой — теперь было совершенно непонятно что делать дальше. Хорошо, в Городе что–то происходит, что–то очень нехорошее. Но сколько это продлится? Что будет с учёбой? И вообще. Немного подумав, Юля полезла в карман и пересчитала деньги: вышло около двух с половиной тысяч рублей. Ну и какие–то крохи должны были оставаться на карточке, от стипендии. Не зная старой армейской мудрости — не знаешь, как поступить — поступай по уставу, она всё же решила, что если уж Юрка оказался прав на счёт проблем, то и в остальном его тоже следовало послушать. Вздохнув, девушка полезла в «дубль гис»: искать ближайшее место для проживания.

Гостиница оказалась хоть и не клоповником, и не мотелем для мигрантов, но от неё откровенно несло дешёвым борделем. Номера были маленькие, тесные, с большой кроватью и маленьким душем, зато недорого. Обычно их снимали парочки (а когда и большее количество людей) на срок от пары часов до одной ночи. Однако, как и наказывал Юра, девушка оплатила вперёд за три дня, на что ушли практически все деньги. Вода, чайник и микроволновка в номере были, так что оставалось сходить в ближайший супермаркет за продуктами. Тем более, что последняя смска от банка обнадёживала ещё почти полутора тысячами на счету. Жить можно. Можно даже бутылочку сухого взять — снять стресс.

Приключения на этом не закончились, подкатив тележку к кассе, она наткнулась на усталый похмельный взгляд кассирши в замызганной униформе:

— Девушка, у вас карта или наличные?

— Карта — Юлия с готовностью показала карточку.

— «Мир»?

— Нет, — барышня слегка опешила, — «Виза».

— Поищите наличность — сегодня почему–то оплата не проходит по картам. Вернее, проходит без проблем, но только по «Миру», а «Виза», «Мастер Кард», «Маэстро» — не работают, с самого утра. Уж не знаю почему. Сбой какой–то…

— Блин, что же делать?

— Муравью хуй приделать, девушка! Повторяю: ищите наличку, или карту «мир» — кассирша в «магните» явно не была воплощением вежливости, что, в общем–то не было удивительно.

Юля молча развернулась и пошла обратно. Откатив тележку куда–то в сторону, она сгребла с полки несколько упаковок самой дешёвой лапши быстрого приготовления. В конце концов, она — студентка, да ещё и живущая в общаге, и бич–пакеты — нормальный корм для этого вида приматов.

Оставив на кассе последние деньги и запершись в номере, она села на кровать и задумалась. Нет, конечно же сбои бывают, но они обычно а) локализованы в одной торговой точке, б) длятся недолго и наконец в) не работают сразу все варианты оплаты, а не только какие–то виды карт. А ведь девушка не поленилась — прямо так, с лапшой в руках, она зашла ещё в несколько мест, и везде ровно одна картина: все карты кроме «Мира» не работают. И чёрт бы с ним, действительно — наверняка возможно всякое, но, когда это совпадает с такими странными событиями… Поневоле задумаешься о причинно–следственной связи. Так! Юра же говорил смотреть новости по телевизору! Оглядевшись, девушка не нашла зомбоящика (а ведь наши дети не будут понимать, почему его называют «ящиком») в пределах досягаемости — дешёвый номер не предусматривал такой роскоши. Да и такие номера снимают обычно не ради того, чтобы посмотреть ТВ. «Ничего, дело поправимое», — подумала девушка и залезла в телефон. Быстрый просмотр новостных агрегаторов ничего не дал — последние новости из Города датировались вчерашним днём, а запрос «стрельба в Городе» выводил только пьяную драку со стрельбой из травматического пистолета полугодовой давности.

Отбросив с раздражением телефон, Юля откинулась на кровати. Что за непруха? День изгажен, вечер придётся провести одной, и совершенно непонятно, что вообще происходит в Городе?